Только за последний год произошло безумное движение всех технологий. Война дронов продолжается ежедневно. Это происходит массово, поэтому можно уверенно заявить, что дроны воюют с дронами.

Поэтому у военных есть постоянный запрос на дроны, ведь их выстреливают, как боекомплекты. В то же время, чтобы противостоять вражеским атакам, нужно много РЭБов, их также постоянно повреждают из-за тяжелых условий.

Штаб-сержант 5-й штурмовой бригады Алексей Кашин в эксклюзивном интервью 24 Каналу рассказал о том, какой является война сейчас и что не так с украинскими разработками оружия.

Интересно Страх россиян в Черном море и новый этап морских боев: на что способны дроны Magura V7

Нашу войну сейчас называют войной технологий. Прежде всего это война РЭБ-систем и дронов. Объясните, пожалуйста, как сейчас работает радиоэлектронная борьба и во время каких задач вы используете РЭБ-системы?

Для начала нужно расширить понимание РЭБов. Это радиоэлектронная борьба. Их можно поделить как минимум на три большие группы.

  • Первая – это средства РЭБ тактического уровня. Это то, что ставят на транспортные средства, то, что берет с собой пехота, когда заходит на позицию. Это самая распространенная группа, то есть их очень много. Думаю, их можно увидеть даже в Киеве. Это такие машины с "кастрюлями" на крыше.
  • Вторая – это специализированные РЭБы, которые работают по вражеским беспилотникам большой дальности, такие как "Крыло", "Ланцеты", "Шахеды" и так далее. То есть здесь уже другие технологии.
  • Третья – это фронтовой РЭБ. Это тоже специализированные достаточно мощные средства, которые прикрывают сектора фронта, мониторят наличие и подлет вражеских дронов. По ним отрабатывают издалека, условно с прифронтового расстояния. Это тоже достаточно большая группа – каждая большая бригада или специализированное подразделение Сил обороны имеют такие средства, они работают.

Больше всего все же используют средства тактического уровня. Обычно это купольные антенны. Есть очень много производителей этих антенн. Примерно 95% этих средств РЭБ этой группы производят украинские производители. Кроме этого, в бригаде мы уже год как наладили на базе ремонта РЭБ еще и свое производство.

Их использование почти постоянное. При приближении к линии фронта, к ОБС все включают РЭБы, потому что сейчас технологии использования и управления беспилотниками стали такими, что они стали летать дальше. То есть используется много диапазонов для повышения дальности, для устойчивости РЭБов от РЭБ.

Интервью со штаб-сержантом 5-й штурмовой бригады: смотрите видео

Почему как раз таки наиболее эффективны РЭБы? Вы уже упомянули о том, что россияне пытаются запускать свои дроны как можно дальше. Как они еще пытаются перехитрить средства радиоэлектронной борьбы? И что для этого используют?

Сейчас самая тяжелая часть работы борьбы с РЭБом в отношении вражеских дронов – это использование оптоволокна. Пока, к сожалению, все работают (над этим – 24 Канал). Я много общаюсь с производителями, с украинскими разработчиками, различными компаниями, которые в этом направлении работают, но пока решений, кроме борьбы с оптоволоконным дроном, есть только два:

  • стрелковое оружие, банально помповые ружья, автоматы, пулеметы;
  • использование дронов: война дронов происходит каждый день, потому что по-другому их не сбивают.

У нас была история, когда ребята-пилоты улетели FPV-дронами на боевое задание. Пролетая вдоль дороги в серой зоне, они увидели полуразрушенную бетонную остановку. На крыше в засаде сидели два вражеских оптических дрона, которые ждали какое-то транспортное средство с нашей стороны, чтобы поразить. Конечно, наши их увидели и поразили тоже дронами.

То есть дроны воюют с дронами, это происходит уже и достаточно массово, потому что есть разработки, есть, где двигаться в этом направлении, в том числе и зенитные дроны. Наши, смежные подразделения и специализированные подразделения ПВО их часто используют. То есть дроны воюют с дронами.

Если сравнить год назад и сейчас – это безумное количество и безумное движение всех технологий.

И вторая часть опасности – это действительно "Молнии". Это такой пластиковый ударный дрон. Он не очень большой и не очень быстрый. Однако он опасен тем, что это все же дрон самолетного типа.

Если мы говорим о стандартных FPV-дронах квадрокоптерного типа, то есть 4 мотора, 4 винта, то если мы заглушили сигнал от оператора к дрону, он получает команду и, соответственно, падает, не попадает в цель.

А если говорить о дронах самолетного типа, то они летают благодаря планеру. Если мы им отрубили связь и даже моторы не работают, они все равно могут долететь до цели или просто по инерции. Такой дрон не падает сразу: планер держится в воздухе, это физика, конструкция и так далее.

Была еще информация, что их начали оснащать противотанковыми минами. Действительно ли они (россияне – 24 Канал) как-то еще дополнительно их оснащают, чтобы как можно больше вреда нанести? Что еще из такого ноу-хау вводят россияне с этими ударными дронами "Молния"?

Их обычно просто путают. То, что у нас называют "Молния", – это несколько вражеских видов средств поражения, они все самолетного типа. Есть большие, есть меньшие, они могут нести разный боезаряд. Все зависит от мощности, моторов, размера планера. То есть "Молния" – это обобщение группы, это несколько разработок.

Мы движемся, есть много разработок, есть такие подобные дроны самолетного типа, и они используются. Я не думаю, что они станут прямо панацеей. Все идет в каком-то миксе. Например, использование обычных FPV, оптоволоконных FPV и ударных дронов небольшой дальности самолетного типа.

Я не говорю про ZALA, "Ланцеты" и "Шахеды", которые могут лететь на большие расстояния и работают полуавтономно. Я говорю о фронтовых и прифронтовых дронах, которые сейчас работают.

Все используют в миксе. Это зависит от банальных факторов: наличия, обученности экипажа. Потому что на самолетиках (дронах самолетного типа – 24 Канал) объективно летать сложнее, чем на обычных FPV, и надо более опытный персонал, пилоты, управление и так далее.

Поэтому вот такая ситуация есть по дронам по всему фронту, где-то их больше, где-то меньше. Все зависит от подразделений, которые работают на том направлении.

Например, в этом году у нас был момент, когда вроде бы дронов было много, но они летали ну совсем криво. То есть не попадали, не долетали, их было легко сбивать. Они работали на стандартных частотах.

Вы имеете в виду российские дроны или наши?

Я про вражеские говорю. То есть когда было неопытное подразделение, они работали плохо. Когда их меняют на опытное подразделение, они начинают попадать и долетать.

А сейчас насколько они усовершенствовались?

Просто поменяли людей, послали обученных. Также и у нас есть разница: все видят рейтинги по программе "е-Балы", там есть топовые подразделения, в которых количество поражений намного больше, чем у других.

То есть все разные. Все учатся, все зависит от подразделений, командиров, управления, обученности, передачи опыта, обеспечения. То есть если не на чем учиться летать, то, конечно, пилоты будут не очень опытные.

Поэтому люди – это важная составляющая, очень важная составляющая. Потому что дроны дронами: если их дать много, но не очень опытным экипажам, они их просто потеряют где-то. И не будет результата.

Если возвращаться к вопросу РЭБов, то действительно ли они могут полностью нивелировать работу вражеских дронов? Я так понимаю, что полностью это не удается, но в чем действительно они могут быть эффективными? Как их совершенствуют, чтобы по-настоящему противодействовать вражеским БПЛА?

Говорить о том, что они все перекроют и защитят от всего, – это нереально. Есть не очень хорошее сравнение, но оно более-менее правдивое.

Средство РЭБ – это условный броник или шлем. Потому что все меняется постоянно.

Например, более года назад мы начали этим заниматься, потому что увеличилось количество дронов. Первые дроны летали на частоте 915 мегагерц, очень стандартной. Был стандартный чип, прикручивали его – и летали. Так летали наши, так же летали вражеские пилоты. Соответственно, хватало одной антенки, одного генератора шума, то есть фактически одной глушилки для того, чтобы его перекрыть. Дрон не попадал в транспортное средство или в какую-то группу, он падал где-то в 100 метрах от цели.

Раньше его можно было запитывать от небольшого аккумулятора, который может нести пехотинец, либо запитывать от автомобиля или бронетехники. А сейчас у нас средство, которое перекрывает те частоты, на которых могут быть вражеские дроны, потребляет примерно 1,5 киловатта.

Это особенно большая конструкция, но по энергопотреблению она больше. И мы перекрываем частоты, на которых позволяют летать китайские чипы, на которых все летают. И некоторые кастомные вражеские разработки, слава Богу, их не очень много. То есть, условно, 90% дронов мы можем закрыть. Я говорю о стандартных дронах, FPV-дронах.

Однако мы ничего не можем сделать с оптикой. Поэтому сказать, что закрыться от всего, – нет. Однако можем закрыть большинство.

К нам приезжают с нашими средствами ребята. Мы год их собираем, сейчас входили на кодификацию нашей разработки. Мы их здесь совершенствовали за год, мы поменяли уже 5 – 6 конструкций, но нам здесь проще, потому что у нас есть фидбек, мы понимаем, что происходит, что меняется, у нас есть мониторинг.

Мы видим, на чем летят вражеские дроны и видим понимание того, что кроме полигонных тестирований у нас есть боевые тестирования, и если все работает хорошо, то мы движемся в том направлении.

Лучше всего, когда однажды приехали ребята с выезда и сказали, что ляпнули 5 FPV, которые пытались бахнуть их пикап, все попадали. Они сказали дать еще, поблагодарили. Очень вдохновляет так работать, развиваться. Потому что ты понимаешь, что, благодаря твоей работе и работе твоей команды, кто-то заехал живым и невредимым. Это действительно супермотивация.

Сейчас вашему подразделению нужен РЭБ. Расскажите, пожалуйста, сколько он вообще стоит? Для чего он вам нужен?

Нам надо не один РЭБ, нам надо много, потому что все равно арту никто не отменял. Кроме этого, все меняется, все ломается. Это техника, которая применяется в очень-очень тяжелых условиях. Мы постоянно ремонтируем дроны.

Когда заезжаешь в серую зону, ты уже не думаешь о том, чтобы сохранить антенну РЭБа и не бацнуть какую-то там глинкой или чем-то снести антенну с автомобиля или с бронетехники. Потому что там немножко другой адреналин, другие действия.

Поэтому многое ремонтируем, потому что бригада достаточно большая. И самое главное, что все меняется постоянно. Если год назад у нас что-то прекрасно работало, то есть там все падало и люди были довольны, то сейчас все меняется, дроны совершенствуются, управление совершенствуется.

Говорится не только о новых средствах; мы меняем имеющиеся средства, добавляем частотные диапазоны, которые появились не так давно и на них полетели все. Поэтому эта банка у нас постоянная.

Важно! Сбор на системы РЭБ можно поддержать по ссылке.

Мы насобирали какую-то часть, закупили запчасти, собрали, проверили, выдали на подразделение, оно приехало, работает. Однако подразделений много. Кто-то приехал со старыми дронами, со старыми РЭБ-системами и говорит, что надо закрыть эти частоты. Или говорят: "Вот он поломался, он не работает".

Комплектующие все же, к сожалению, пока что в большинстве китайского производства. Более того, есть нагрузки, перегревы, ударные волны. То есть если даже прилет рядом с техникой, он все равно вредит оборудованию, и антенны повреждаются, и модули горят.

У нас действительно постоянный запрос на дроны. Потому что это как БК, то есть их выстреливают. А РЭБы я бы сравнил с защитной броней. Ее также повреждают из-за очень тяжелых условий использования.

По стоимости: если приезжает голая машина и ее надо закрыть, это примерно 220 тысяч гривен за девайс, который перекрывает 90% того, что летает.

Он отрабатывает наиболее распространенные частоты, наиболее распространенные диапазоны, наиболее распространенные средства. Если год назад мощности были меньше, сейчас они увеличились. Мощности излучения, мощности глушилки увеличились в два раза за этот год.

Если говорить о том, как мы противодействуем, стоит вспомнить ударный дрон "Баба Яга". Какие у нас есть еще технологии, которые пока не под силу россиянам, где они не могут нас догнать? Есть чем гордиться?

Есть, но говорить нельзя. Разработки ведут, я много общаюсь с производителями. Как по мне, надо гордиться людьми. Это важнее. Разработки есть. Хотелось бы больше, чтобы быстрее у нас работал ВПК, быстрее запускался, чтобы производство хорошей идеи происходило быстро, чтобы было масштабирование производства.

Ведь иногда бывает, что путь от разработки до серийного производства очень длинный, потому что все очень быстро движется.

А в чем основная проблема, по вашему мнению? Это бюрократия или какие-то другие причины? Что именно мешает?

Масса причин. Дело уже даже не столько в бюрократии. Раньше все было медленнее.

Ресурсы и то, что многие разработчики пытаются именно продвинуть. У них не хватает ресурсов, не хватает людей.

Иногда у них не хватает возможности тестирования в боевых условиях или приближенных к боевым условиям. Потому что полигон, например, под Киевом и полигон здесь – это очень два разных полигона.

Также есть два разных пилота – мы, например, тестируем РЭБы. Мы имеем лучшие боевые подразделения, которые обходят вражеские средства РЭБ и очень классно работают. Мы берем лучших и говорим, чтобы взяли что-то топовое, и мы будем тестировать именно на этом.

Смотрите также Россияне атакуют Украину переданными ею бомбардировщиками: что известно о Ту-160

Мне кажется, что большая часть разработчиков и производителей просто не имеют такой возможности. И если у них будет возможность такое создать, надо тестировать.

Ну, и доступ к ресурсам. Конечно, люди, деньги, люди, деньги, и тогда скорость может быть в разы больше. То есть именно масштабирование. Ведь сделали люди, например, классную антенну или классный фронтовой РЭБ. И мы говорим, что покупаем это. А они говорят, что ждать 3 месяца, потому что большая очередь, нет людей и они не успевают. Я предлагаю деньги, а мне говорят, что деньги есть, не надо, не хватает мощности. Или нет мощности у смежников, которые поставляют какие-то запчасти.

Это такая комплексная проблема, и это сложная проблема. Ее можно решить быстро с одной стороны. Хотелось бы, чтобы было какое-то или объединение, или ассоциация, или фонд, который будет поддерживать именно разработчиков и производителей.

Потому что когда у тебя на очереди собраны четыре РЕБа на наших ребят, то ты звонишь антенщикам и говоришь, что надо столько и столько антенн, потому что знаешь, что они у них классные.

Я вообще работаю много с поставщиками и скажу одно: если производитель говорит, что у него очень много и никто не покупает, то там или не очень качественно, или неадекватный прайс. Ну, все.

Потому что у всех, кто производит в адекватном прайсе и в хорошем качестве, у них у всех очереди. А очереди, потому что они набирают заказы, им не хватает людей, ресурсов, подготовки и так далее.

То есть, если будут какие-то программы, которые будут действительно не только финансами поддерживать, а привлекать тех же ветеранов, которых у нас много, и проводить обучение для производства того, что надо сейчас на фронт, это, по моему мнению, изменит цикл поставки. Тогда хорошие и новые средства будут поставлять на фронт быстрее и использовать их будут эффективнее.